Tokio Hotel, основанные двумя самыми популярными близнецами Германии, возвращаются с их пятым альбомом, релиз которого – 3-его марта. Группа поговорит с DW об их альбоме «Dream Machine», а так же о выборах в США.
DW: Ваш новый альбом называется «Dream Machine». О чем мечтают участники Tokio Hotel в 2017 году?
Билл: Сейчас мы чувствуем, что составляем свою собственную машину мечты, просто делая то, чем мы действительно увлечены. Мы, правда, наслаждались созданием альбома нашей мечты. И с помощью нашего тура мы тоже создаем свой мир мечты.
DW: В этот раз вы почти все делали сами. Том – исполнительный продюсер. Можно ли его назвать звуковым диктатором?
Густав: Что ж, это подходящее выражение, чтобы описать его. Да, мы можем назвать его звуковым диктатором.
Георг: Нет, не диктатором, скорее – музыкальным гуру.
Билл: Неа, вот кто он на самом деле, в какой-то степени. Том находится в студии весь день, с утра до вечера он больше на самом деле ничего не делает. Так что у каждого из нас своя роль и свои задачи. Но большую часть времени мы просто соглашаемся друг с другом.
+++DW: Какой у вас был самый большой конфликт, когда вы выбирали правильное звучание?
Билл: Все это что-то вроде путешествия. Мы отказались от идеи, что гитара должна звучать постоянно и везде только потому что мы группа. Когда мы играем вживую, например, у Тома и Георга есть целый типа НЛО набор, состоящий из инструментов, клавишных и буков, что позволяет им делать практически все. В современном мире все, так или иначе, делают также. Мы больше не старомодная рок-группа только с гитарами и ударными. За эти годы наш звук вырос.
DW: Ваш новый альбом по звучанию очень меланхоличен. Но если посмотреть ваши видео блоги и фото в инстаграм, то вы все выглядите очень здорово последние месяцы. Откуда же взялась грусть?
Билл: (смеется) Ну, не смотря на это, я всегда чувствую грусть или меланхолию. Я всегда был таким. Я думаю, что я выступаю и пою лучше тогда, когда у меня не все хорошо.
Том: Это связано с тем, как мы пишем песни. Это не значит, что мы не любим жизнь. Просто, когда мы счастливы, мы не пишем песни. Когда ты действительно счастлив, тебе не нужно думать об этом – ты просто действительно счастлив…
DW: Целое поколение ваших фанатов с головой окунулось в курсы немецкого языка; все они хотят выучить немецкий. Но даже в вашем последнем альбоме вы просто сказали «прощай» текстам на немецком языке. И в «Dream Machine» есть всего лишь одно слово на немецком «tanzen» (танцевать). Почему?
Билл: В какой-то момент немецкий просто исчез. Мы уже как-то на начальном этапе карьеры переводили наши алльбомы, а потом в какой-то момент, мы стали писать только на английском. Было очень трудно перевести все это на немецкий, и кроме того, перевод не всегда может передать правильное значение.
Том: В принципе, у нас сейчас есть основное правило – никогда больше ничего не переводить. Мы просто сказали: если мы пишем песню на немецком, то и выпускаем ее на немецком, а когда пишем на английском, то и выпускаем на английском.
Билл: Мы очень сильно вдохновились Берлином, по этому в песне «Boy Don't Cry» проскакивает одно немецкое слово. Я оставил его, потому что звучало офигенно.
DW: Том и Билл жили в Лос-Анджелесе больше полугода, в то время как Густав и Георг вернулись в Магдебург. Такое расстояние не было проблемой для написания альбома?
Георг: Нет. В начале 2016 мы провели вместе 2 месяца в студии в Берлине, закладывая основу альбома. Потом ребята вернулись в ЛА, где продолжили работать над ним. Летом я и Густав приезжали в ЛА. А потом, наконец, мы закончили работу над ним в Берлин. Мы всегда связываемся друг с другом, чтобы обменяться идеями.
DW: Том и Билл, какого теперь быть иностранцами США?
Билл: Для нас это, конечно же, тяжело, но это очень важный вопрос. Но, я думаю, здесь, в Германии, происходит тоже самое с AfD (ультраправая альтернативная партия в Германии). Это более глобальная проблема. Разница в том, что в США это уже реальность. Но стоит заметить, что ЛА – особенный, потому что там никто не голосовал за Трампа. Именно по этому там были все в шоке.
Том: Мы вернемся в США и будем бороться за независимость Калифорнии.
Билл: Именно. Но сначала мы должны получить визу. Если мы ее не получим, то вернемся в Германию (смеется). Ну, я не знаю, как легко это обернется для нас в будущем.
DW: Другие артисты явно выражают свой протест. Немецко-русский электромузыкант Зедд, который тоже живет в Лос-Анджелесе, объявил благотворительный концерт 3-его апреля, похожий на тот, что известные американские Macklemore и Imagine Dragons делали в поддержку некоммерческой организации американского союза гражданских свобод. Вас такое не интересует?
Билл: Я верю, что очень важно не бояться противоборства. Для меня там нет ничего такого, что заставило бы меня покинуть страну прямо сейчас. Я верю, что сейчас просто время для выражения своих взглядов. Думаю, такие фестивали весьма круты. Сразу после выборов мы вышли на уличную демонстрацию в ЛА.
DW: Протестующие текста в песнях становятся популярными в «эру Трампа». Будут ли такие песни у Tokio Hotel?
Георг: Большая политическая песня? Я не уверен. Но у нас все еще есть свое собственное мнения, касающееся политических вопросов.
Том: Ну, выражать что-то в таком вопросе с помощью музыки – не наш стиль. Но, естественно, мы чувствуем, что мы высказываемся в своих текстах и видео. Билл очень близко к сердцу принял выборы Трампа. Он две недели бегал, оскорбляя людей.
Билл: Да, как для артиста, это действительно удар, и это ранит. Но я верю, что все это почувствовали. Когда ты пишешь песни о том, во что веришь, и хочешь ими что-то донести, а потом приходят политики, которые делают все точно противоположное… И в конце концов, один из них избран, ты действительно принимаешь это близко к сердцу. Я думаю, политика – очень личная вещь, и у каждого свое правильное мнение на этот счет.
Перевела Boog для fotum.tokiohotel.suисточник